Атака на аэродромы, где базируются дальние стратегические бомбардировщики ВВС России, поднимает целый ряд вопросов, однако на самый главный из них ответа не будет по той простой причине, что пока не найден баланс между средствами поражения и средствами защиты.
Пресловутая война меча и щита продолжается, и перевес пока на стороне атакующих средств. Беспилотники венчают тридцатилетнюю историю развития технологий, воплотив в себе дешевизну, простоту и доступность. Чудовищный террористический потенциал беспилотников, уверены инженеры, еще только начал раскрываться. Что с этим делать, не знает пока никто. В частности, в странах НАТО уже идут дискуссии о том, нужно ли им пересматривать свои оборонительные и наступательные стратегии в связи с новым витком технологического противостояния на Украине.
Кто-то уже кинулся хоронить большую тяжелую авиацию, как ранее хоронили Черноморский флот после атак беспилотных катеров. Битва технологий разворачивается в прямом эфире, что накладывает свой отпечаток на восприятие реальности. В свою очередь параллельно с войной меча и щита разворачивается другая борьба — ее можно назвать войной Гектора и Одиссея. Гектор был одним из самых сильных воинов, но Одиссей оказался хитрее. Одних технологий мало: перевес будет на стороне того, кто воюет креативно и нестандартно. Пора включать традиционную русскую смекалку: она поможет защититься, пока не выкован щит.
В воскресенье 1 июня территория России подверглась массированной атаке беспилотников. Часть из них была аппаратами самолетного типа, к таким атакам российские средства ПВО адаптировались — Министерство обороны отчиталось о 195 сбитых БПЛА. А вот осуществленная одновременно с этим атака FPV-беспилотников на дальние аэродромы стратегической авиации стала неожиданной.
Налет был совершен днем, атаке подверглись сразу пять аэродромов — в Мурманской, Иркутской, Ивановской, Рязанской и Амурской областях. Три аэродрома — Дягилево, Северный и Украинка — отбились, аэродрому Оленья в Мурманской области и военной авиабазе Белая в Иркутской области повезло меньше. Неприятные кадры, распространенные украинскими новостными ресурсами, демонстрировали горящие стратегические бомбардировщики. Это важнейший элемент ядерной триады России.
Точное количество поврежденных бомбардировщиков неизвестно: Министерство обороны сообщило, что произошло возгорание нескольких единиц авиационной техники. Украинская сторона, разумеется, сыграла на преувеличение, сразу же отчитавшись об уничтожении чуть ли не 40 самолетов, якобы «до 34% от всего парка российских бомбардировщиков», сопровождая перемогу в соцсетях в том числе отредактированными при помощи нейросетей кадрами из компьютерной игры. Стоит также учесть, что пораженный самолет не равно уничтоженный. Впрочем, безвозвратная потеря даже одного стратегического бомбардировщика весьма существенна. К счастью, обошлось без людских потерь.
Яркая картинка наших самолетов с горящими покрышками на крыльях произвела, помимо прочего, ожидаемый эффект в западном медиапространстве. В ночь на 1 июня, перед налетом БПЛА на военные аэродромы, украинские диверсанты, следуя традициям террориста Доку Умарова, подорвавшего «Невский экспресс» в 2009 году, пустили под откос два поезда на территории России: пассажирский поезд Климов — Москва в Брянской области и грузовой поезд в Курской области. Это довольно крупный теракт — 113 пострадавших и семеро погибших, однако большинство мейнстримных западных СМИ их почти не заметили, разместив на передовицах статьи об украинской атаке на российские военные аэродромы и снабдив их текстом с плохо скрываемым одобрением.
Особенно радовались британцы. «Триумф украинских дронов — удар по России, который пугает и врагов, и друзей» — так оценило операцию британское издание Independent, а The Telegraph написал, что результативность атаки доказывает: Украина не нуждается в помощи Трампа.
Секрет «Паутины»
Кадры с парковки в Иркутской области с героическими мужиками, сбивающими камнями FPV-дроны, которые вылетали прямо из фуры, облетели весь Рунет. Удивление, шок, непонимание, как такая операция вообще была организована, как беспилотники смогли попасть на территорию России и куда смотрели спецслужбы, и все это щедро сдобрено сильными и негативными эмоциями — таким был общий тон восприятия на обывательском уровне.
Запуск дронов был осуществлен с территорий, находящихся в непосредственной близости от аэродромов. Украина готовила операцию под названием «Паутина» полтора года, организовала сбор и размещение беспилотников на арендованных в российских регионах складах. Затем смертоносный груз отправился в путь под видом комплектующих для каркасных домов в специальных контейнерах, у которых в нужный момент наверху открывались люки. Судя по всему, сами водители фур не подозревали, что именно они везут, а один из них погиб из-за детонации взрывчатки внутри контейнера.
Специалисты, давно разглядевшие чудовищный террористический потенциал цифровых беспилотных систем, предупреждают о чем-то подобном уже не первый год. Дешевая и доступная элементная база, открытое программное обеспечение, стремительная эволюция летательных устройств и дешевизна разработки в целом — главные составляющие успеха беспилотников, благодаря которым они будут все активнее использоваться и в военных целях, и для террористических атак. Для того чтобы осознать масштаб технологических изменений, достаточно зайти в любой интернет-магазин и набрать в поисковой строке «бк мотор».
Тысячи наименований самых разных двигателей, включая водонепроницаемые, стоимостью от 400 рублей, лопасти, регуляторы, аккумуляторы, элементы радиоуправления, пульты и прочее — все это изобилие можно заказать через интернет, причем практически в любой стране мира. Запрещать это уже поздно, да и невозможно технически, рассказал «Моноклю» генеральный директор предприятия — разработчика боевых FPV-дронов «Центр комплексных беспилотных решений» (ЦКБР) Дмитрий Кузякин. Если пойти по пути запретов, пострадает в первую очередь наша собственная дроноводческая отрасль, а террористы все равно придумают, как ввозить комплектующие под видом моторов для пылесосов или детских радиоуправляемых машинок.
«Мы все сейчас обсуждаем, как это могло произойти, из чего дроны были сделаны, как ими управляли. Но это все не важно. Сумма технологий, накопленных цивилизацией за последние тридцать лет и сделавших нашу жизнь удобнее, вырвавшись на поле боя, превратилась в монстра, с которым никто не знает, что делать. Попадание этих технологий к экстремистам по всему миру лишь вопрос времени. Вот что действительно важно», — говорит Кузякин.
«Когда речь идет о крупных военных базах, на которых на взлетно-посадочной полосе стоит много самолетов, урок украинского нападения заключается в том, что такой удар может быть нанесен в любой момент», — считает Сэмюэл Бендетт, эксперт по российским беспилотникам из Центра военно-морского анализа в США. «На данный момент маловероятно, что наши базы имеют комплексную защиту от угроз ближнего радиуса действия», — признался он в интервью The New York Times.
Дроны, аналогичные тем, которыми были атакованы военные аэродромы, легко собрать на коленке из компонентов с AliExpress, рассказал «Моноклю» разработчик БПЛА, кандидат технических наук Сергей Товкач. Но в этом случае, по словам эксперта, они, судя по всему, были ввезены уже в сборе. «На тех фотографиях, что они (украинцы. — “Монокль”) засветили, видно, что дроны собраны, у них только были откручены пропеллеры, промаркированные цифрами. Учитывая, что дело происходило в Челябинской области, скорее всего, везли их через Казахстан, причем уже со взрывчаткой. Судя по всему, взрывчатка самодельная, сделана в химлаборатории. Такой дрон несет до двух килограммов веса, и если бы это был пластид — там от крыла сразу ничего бы не осталось, а по взрывам было видно, что детонация не слишком сильная. И цвет взрыва характерный», — добавил эксперт.
Креативная война
С технической точки зрения осуществить подобную диверсию не слишком сложно. Враг проявил изобретательность, которая в конечном счете и становится главным секретом успеха современных операций, в основе которых лежат даже не столько технические решения, сколько выдумка и оригинальный сценарий.
Да, 1 июня эмоциональный фон новостей в России был, мягко говоря, безрадостным. Однако достаточно отмотать немного назад и вспомнить блестящую операцию «Поток», благодаря которой российские войска размотали оборону ВСУ в Курской области и начали наступление на Сумскую область.
Это, безусловно, разные операции: «Поток» — полноценная военная, «Паутина» — типичная диверсионная. Цель первой — изменение реальной картины на земле, цель второй — медийный эффект под дальнейшее спонсирование, но и в том и в другом случае в основе лежал креатив. Смекалка, если по-нашему. В современной войне победит тот, кто сможет наладить бесперебойный поток этого самого креатива, быстро воплощая его в самых разных инженерных и технологических решениях, и не будет позволять оригинальным мыслям застревать в бюрократических шестеренках.
Украинский подход к креативу заслуживает изучения, соглашаются опрошенные нами эксперты. Роберт Бровди, известный под позывным Мадяр, командующий Силами беспилотных систем ВСУ, получил Героя Украины как раз за организацию множества подобных историй, продолжает Товкач: «У украинцев нет тормозов в креативе, там огромное количество коммерческих и некоммерческих фондов обслуживает все это дело, есть нормальные экспертные советы. У нас случается, что рассказываешь кому-то из ответственных лиц про беспилотники — они вообще не понимают, о чем речь, и задают вопросы в духе “а вы тестировали свой продукт на целевых группах?” Это на каких группах — на бойцах, что ли?».
При этом подобные креативные операции — ружье, которое выстреливает лишь единожды, и в следующий раз нужно будет разрабатывать уже совершенно иной сценарий. Поэтому единственный способ защититься от креативных диверсий в будущем — самим проводить такие акции, считает Товкач. Чтобы противник понимал, что на любое его действие, будь то убийство генералов или разработчиков беспилотных систем, последует пять таких же акций, но уже на Украине.
Что касается именно беспилотников, которые как нельзя лучше подходят для изобретательных диверсий, то рецепт борьбы с ними предельно прост: нужно убивать пилота, продолжает Товкач. «И обезглавливать тех, кто занимается этой тематикой, кто делает ее максимально эффективной. Мы знаем этих людей поименно, знаем их лица, знаем, где они живут, нужен лишь приказ».
По мнению Дмитрия Кузякина, складывается ощущение, будто мы замкнуты на собственных проблемах, на своих потерях. И при этом не замечаем, что, несмотря на всю тяжесть и сложность ситуации, мы чуть ли не единственная страна в мире, которая уже ведет войну будущего. «Без раскачки, без подготовки. Сразу в бой. И эта будущая война из фантастических фильмов — наша ежедневная реальность. Сейчас весь мир с ужасом примеряет на себя наши вызовы и угрозы. Под микроскопом рассматривает наши действия. По сути, мы буквально сейчас пишем историю, со всеми своими победами и поражениями».
Насколько это больно
Для России, как мы уже сказали, весьма существенна потеря даже одного стратегического бомбардировщика, учитывая, что стратегическая авиация — это важнейшее средство проекции силы на большом удалении от наших границ.
В составе авиапарка российской стратегической авиации находится несколько машин разных модификаций — Ту-95, Ту-22 и Ту-160, есть еще программа ПАК ДА, но о ней пока мало что известно. При этом турбовинтовой Ту-95 в его последней модификации Россия перестала производить еще в 1992 году. Остальные самолеты пусть и старые (Ту-22 родом из 1950-х, Ту-160 разработан в 1970-е), но неоднократно модернизированные и по-прежнему актуальные машины. Точное количество стратегических бомбардировщиков разных типов в России неизвестно, специалисты называют разные цифры (80‒130 машин).
Каждый бомбардировщик — это очень дорогой самолет, и в производстве, и в содержании. Но так ли критична потеря в общем раскладе, как этим хвастает Украина?
Действительно, стратегические дальние бомбардировщики являются воздушным компонентом российской ядерной триады. Есть мнение, будто этот элемент в нынешнем виде чуть ли не реликт холодной войны. Впрочем, дальние бомбардировщики уже «хоронили» после появления усовершенствованных зенитно-ракетных комплексов, в особенности после изобретения межконтинентальных баллистических ракет. Великобритания и Франция вообще отказались от подобного типа самолетов. В США и России из уникальных способностей дальних бомбардировщиков решили извлечь максимум возможностей и не спешили списывать машины на кладбище, продолжая модернизировать уже имеющиеся модели, разрабатывать новые, а также расширять возможности бомбардировщиков, дополняя их более совершенным неядерным оружием типа крылатых ракет.
Эти самолеты можно рассматривать как оружие, применяемое для нанесения точных и быстрых сокрушительных ударов на значительном удалении. Дальний бомбардировщик может находиться в воздухе больше суток и нести с собой внушительный арсенал. Кроме того, благодаря сверхзвуковой скорости, как в случае с Ту-160, а также технологиям стелс эти самолеты считаются сложными в отслеживании даже с учетом возможностей современных спутников.
Стратегические бомбардировщики активно используются для целей СВО, но основными «рабочими лошадками» в рамках специальной военной операции стоит считать все же совсем другие самолеты, в частности фронтовые бомбардировщики Су-34, многоцелевые истребители Су-30 и так далее. С этой точки зрения атака на аэродромы дальней авиации не производит эффекта, способного как-то изменить ход СВО. Однако она стала демонстрацией террористических возможностей Украины и обоснованием полезности Киева для наших врагов покрупнее. И пока в одной реальности делалась ставка на замирение с американцами после смены хозяина в Белом доме, в другой не прекращалась каждодневная работа по высчитыванию паритета — в критические моменты разница в штуках будет иметь значение.
Будущее дальней авиации и не только
Болезненный удар, эффект от которого был кратно усилен медийной составляющей, породил в околоэкспертных кругах дискуссию, которая в итоге привела чуть ли не к похоронам целого рода войск. В перспективе трех‒пяти лет вообще нет никакого будущего у пилотируемой военной авиации, включая стратегическую, высказал свое мнение генеральный директор НПЦ «Ушкуйник» Алексей Чадаев: ее убьют дроны. «ИИ в самое ближайшее время будет способен управлять устройствами любого размера и любого потолка высоты, при этом совершать маневры, невозможные для биологического пилота, на скорости, для него немыслимой. Это будут уже не игрушки из контейнеров, а, например, дроны-истребители на гиперзвуке», — написал он в своем телеграм-канале. Но пока инженеры все же не рискуют доверить несовершенному ИИ управление дорогими и сложными машинами, так что полностью беспилотной авиация станет уж точно не завтра.
Пропущенный удар украинских спецслужб довольно болезненный, но не смертельный, считает научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН Дмитрий Стефанович. В беседе с «Моноклем» он указал, что тяжелые бомбардировщики совершенно точно останутся важным инструментом для разных задач, при этом концептуальные изменения в сфере стратегической авиации назревали давно. «Появляются новые крылатые ракеты все большей дальности, появляются гиперзвуковые ракеты, размывается грань между ракетой и автономным беспилотным летательным аппаратом. Ведется разработка опционально пилотируемых самолетов, а также “верных ведомых”, то есть беспилотников, сопоставимых по своим летно-техническим характеристикам с современной пилотируемой авиацией и управляемой с борта своего рода “командного самолета”».
Места базирования и раньше были уязвимым местом стратегических бомбардировщиков, но сейчас, в век спутников и Google Maps, стали настоящей ахиллесовой пятой. Вновь возник вопрос, почему дорогие стратегические бомбардировщики просто стояли на взлетной полосе и где защитные ангары. Видимо, сыграла свою роль значительная удаленность площадок от европейской части России. На других аэродромах подготовились значительно лучше, а атака лишний раз напомнила, что даже для такой огромной и протяженной страны, как наша, безопасного тыла больше нет нигде — что в тысяче километров от линии фронта, что в пяти тысячах, что на Крайнем Севере.
Кроме того, стоит кардинально пересмотреть подход к безопасности не только военных аэродромов, но и гражданских. Еще в 2018 году группа лиц блокировала с помощью БПЛА работу английского аэропорта Гатвик, говорит Дмитрий Кузякин, но должных выводов из той истории сделано не было. «Попытки создать универсальные технические средства противодействия, ужесточение контроля за полетами дронов, по сути запретительные меры для всех, кто реально хочет заниматься отраслью дроноводства, — это рефлекторные действия старой системы, которая одним днем устарела. И речь идет не про недавние события. Мир изменился, изменились угрозы, часть схем обеспечения безопасности устарела. Надо это признать и двигаться дальше».
По словам эксперта, во всем мире и близко нет понимания, на пороге чего мы стоим: «Пример аэропорта Гатвик подтверждает близорукость институтов обеспечения безопасности, ведь после этого инцидента англичанами были закуплены дрессированные соколы, противодроновые ружья и выбрасываемые сетки. Но тех, кто совершил атаку, так и не нашли».
Возвращаясь к вопросу о стратегической авиации, то она была и остается уязвимой как на земле, так и в воздухе. Для решения этой проблемы, продолжает Дмитрий Стефанович, используются как технические, так и организационные и оперативные мероприятия. Последовательно снижается заметность бомбардировщиков, в целом заметен тренд на уменьшение их размеров и сокращение численности экипажей. Используется распределенная сеть авиабаз, отрабатывается дозаправка в воздухе. Полного отказа от этого элемента ядерной триады не произойдет, уверен Стефанович: в отличие от других элементов СЯС именно бомбардировщики активно используются в обычных, неядерных вооруженных конфликтах. «При этом никакой неуязвимости им никто не обещает, это необходимо решать опять же путем организационных и технических мер, причем в масштабе всей страны и при сотрудничестве различных органов и организаций».
Защита в моменте
Универсального средства — такого, чтобы кнопку нажал, и все налажено, не существует, говорит Дмитрий Кузякин. «Как невозможно откатить все назад: как прежде, уже не будет никогда. Необходим комплекс мер, который включает в себя технические и организационные мероприятия. В военном плане комментировать для СМИ я пока не готов, но работа ведется».
Самый важный вывод, который можно сделать по итогам последних диверсий, включая атаку на самолеты дальней авиации, — признать наконец на третий год войны, что никакого тыла больше нет. Свои инструкции должны получить и те, кто в самых разных ведомствах продолжает жить по законам мирного времени: до сих пор некоторые гражданские объекты не удалось прикрыть хотя бы сеткой-рабицей от дронов по той простой причине, что это «не соответствует правилам пожарной безопасности». Например, давно известно, что вражеские беспилотники используют наши собственные мобильные и интернет-сети, а некоторые несложные, но вполне рабочие системы подавления стоят дешевле самого дрона — в пределах 100 тысяч рублей. Но часто и их нет.
Пропущенный удар так или иначе заставит меняться и делать выводы. Правильными ли они будут — покажет время. Однако, уверен Дмитрий Стефанович, в целом отечественная военная машина и государственный аппарат демонстрируют готовность и умение адаптироваться, пусть и не так быстро и успешно, как кому-то хотелось бы. «Простых решений здесь нет, и борьба между щитом и мечом будет продолжена».
0
150.00
